Ворота ====>
Они бродили по монастырю, держась за руки и не зная имен друг друга. Эстель имена были не нужны, а что творилось в голове у той девушки... чужая душа - потемки.
Наконец они нашли подходящее место. Старый захламленный чердак, где, судя по всему, давно никого не было. Мадемуазель Легран остановилась, огляделась внимательно, а потом выпустила из своих пальцев руку незнакомки.
- Это здесь, - Эстель отступила на пару шагов и испытующе посмотрела на свою спутницу. - Никому не рассказывай. Я верю тебе.
С сосредоточенным выражением лица она принялась перешагивать через обвалившиеся балки и прочую труху, выискивая наиболее светлое место. Драгоценную ампулу нельзя разбить. Нельзя-нельзя, ведь тогда будет больно... Подобравшись ближе к витражу, откуда просачивался свет, Эстель осторожно села на пол и открыла сумку. Там, за теплым палантином были аккуратно уложены коробочки.
В коробочках были стеклянные склянки, а дальше, за коробками, ровные ряды шприцов. Уверенным движением мадемуазель Легран сломала носик ампулы и, обнажив иглу, набрала в шприц бесценного раствора.
Так близко...
Пальцы ловко расстегивают пуговицы на рукаве, обнажая худую руку с многочисленными следами инъекций на венах. Странная улыбка озаряет бледное лицо девушки, глаза лихорадочно сияют, а игла легко входит в вену у локтевого сгиба.
Счастье...

Счастье бежало по венам. Эстель Легран запрокинула голову и закрыла глаза, прислушиваясь к эмоциям. На устах бродила все та же странновато-горькая улыбка мучительного наслаждения. Тишина будет недолгой и следует насладиться ей сполна.
Где-то рядом тихонько всхлипнула незнакомка, и этот звук нарушил молчаливое равновесие счастья Эстель. Она открыла глаза, зрачки которых были расширены больше, чем обычно, открыла и посмотрела недоуменно на плачущую девушку. "Что она?.." - пронеслась короткая мысль в затуманенном сознании, а в следующее мгновение мадемуазель Легран обнимала незнакомку за плечи, поглаживая по руке.
- Ш-ш... Не надо плакать, - теперь на узком лице отражалось удивленное беспокойство. - Это не страшно... не больно, и все хорошо... Видишь, все хорошо, - тонкий пальчик Эстель стер дорожку от слезы на щеке девушки. Соленую влагу она не преминула тут же попробовать на вкус - не столько из странности, сколько из интереса.
- Как море, - улыбнулась мадемуазель Легран. - У нас в Марселе было море... Широкое и спокойное, теплое... - она чуть сжала плечи девушки и отпустила, обхватив себя руками. - Ты тоже теплая.
Ей было хорошо и уютно, и отъезд отца не казался таким досадным... Монастырь был чудесным местом... Здесь тоже можно было жить, видеть свои сны наяву и мечтать, мечтать...
Для Эстель подвал наполнялся светом и запахом меда - так пах свет. Из деревянных обвалившихся балок на полу проростали ромашки, и протянув бледную руку с закатанным рукавом, она погладила один из цветков - мягкий, красивый.
Мир внутри себя прекраснее, чем снаружи.

Пока незнакомка приходила в себя, Эстель аккуратно заворачивала коробочки обратно в теплый палантин. Источник счастья... Одурманенного сознания хватало, чтобы понять, что терять крохотные ампулы не стоит. Иначе боль, страх, все вместе... А потом смерть. Мадемуазель Легран дернула узкими плечами и перевела туманный взгляд на что-то спрашивающую девушку.
- Имя? - повторила она расеянно. - Мое имя... Эстель Легран.
Она любила свое имя, очень. У него был красивый перевод, но она не могла его вспомнить, по крайней мере сейчас. Да и зачем перевод? Эстель застегнула сумку и сжала ремень в ладонях, расфокусированным, казалось бы, взглядом смотря на незнакомку.
- А твое? - вроде бы надо спрашивать об этом... люди всегда спрашивают. Хотя имя - чужое имя - не всегда важно, ведь важна душа... Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет.
"Шекспир... Зачем Шекспир, когда есть Гюго или Стокер?.." - в часы трипа к ней часто приходили мысли о любимых мюзиклах, и она часто напевала что-то, а иногда и не она - в ее сознании рядом появлялись герои этих мюзиклов, и они пели дуэтом или хором... Родителей долгие паузы между куплетами не пугали, а вот посторонних - очень.
Но сейчас Эстель петь не стала. Лишь тихонечко раскачивалась из стороны в сторону - музыка звучала только для нее.

Наконец-то они познакомились. Эстель стало смешно, и звук ее смеха оборвал ту тихую мелодию, что звучала у нее в сознании. Тишина была неожиданной... и удручающей.
- Тишина, - отметила мадемуазель Легран негромким голосом.
Иногда она была слишком ненужной. Как сейчас. И хоть этот полузаброшенный чердак в видении девушки был прямо-таки раем, хотелось уйти отсюда. На воздух, к солнцу...
В сознании солнца не было.
- Нана, уйдем отсюда, - попросила Эстель, вскакивая на ноги. - Под небо, пошли? Там сейчас светло и хочется жить, жить... - она закружилась, раскинув руки и напевая что-то без слов...
...хлоп!
Координация наркомана подвела девушку - запнувшись о балку, она упала, ногой аккурат на гвоздь, пропоровший юбку и оставивший на ноге довольно глубокую рану. Неловко вывернувшись, мадемуазель Легран с интересом наблюдала за красной кровью, текущей из пореза и заливающей юбку. Боли она не чувствовала.
- Красиво... - Эстель провела ладонью по ноге и посмотрела на окрашенную кровью кожу. - Вкусно, - добавила она, дотронувшись до пальцев языком. - Ведь правда, Нана?
По устам бродила прежняя странная улыбка

Так смешно... Будто она никогда не резалась, но ни разу, ни разу Эстель не обращала внимания на красоту крови - а ведь она великолепна! Такой алый цвет редко где встретишь, даже розы, что так любила мама, никогда не были такими красными...
А что если окрасить их кровью?..
- Ты что? - непонимающим взглядом она смотрела на Нану, закрывающую красоту куском фиолетовой ткани. - Зачем ты делаешь это?.. - глаза начали было наполняться слезами от нескончаемой обиды - как же... как же так?..
Тем не менее Эстель дала перевязать раненую ногу, размазала остатки крови на ладонях по голени и, вполне удовольствовавшись полученным, встала. Легкая слабость в ногах, практически не чувствуемая... Наркотики глушили боль. А мадемуазель Легран и не понимала, что должно быть больно. К чему печалиться о том, чего не чувствуешь?
- Пошли, пошли! - радостно отозвалась девушка, хватая липкими от крови пальцами Нану за руку. - Там... мы будем жить, мы будем счастливы! - она залилась счастливым смехом - как же она любила такие моменты!
Это пройдет, часа через полтора или два. Она не знала этого сейчас, она не помнила, что потом будет больно и горько, и грустно, и нечем дышать, и придется сидеть в углу, сжимая себя за плечи, потому что будет мокро и холодно в сердце... И снова вспомнится отъезд отца, и это будет сильнее, намного сильнее чувствовать потом.
Но сейчас - о чем сейчас тревожиться?
- Под небо! - звонко крикнула Эстель, а чердак промолчал в ответ. Выпустив руку Наны, легкой птичкой мадемуазель Легран добралась до лестницы - это было необъяснимо, когда все чувства обостряются, а когда координация ухудшается ни к черту. Необъяснимо, да и зачем объяснять, зачем? Надо жить моментами...